Мне сначала показалось, что в кабинете никого не было, но
вдруг я увидел, что откуда-то из глубины выплыла и стала
приближаться к иллюминатору огромных размеров рыба. Вернее,
мне показалось, что рыба, но при ближайшем рассмотрении рыба
оказалась человекообразным существом, заросшим густой
бородой. Существо, на котором были старые кеды, потертые
джинсы и малиновый свитер, лениво взмахивая плавниками рук,
медленно передвигалось в пространстве, постепенно
приближаясь к иллюминатору, но не глядело в него. Устремив
взор куда-то вниз, существо шевелило губами, видимо
разговаривая то ли с кем-то, то ли само с собой.
Наша скорость относительно этого странного сооружения
была равна почти что нулю, и поэтому было видно очень
отчетливо, как этот человек шевелит губами, хмурится и
иногда кому-то на что-то повелительно указывает пальцем.
Вдруг он поднял голову (может быть, случайно), вздрогнул
и, барахтаясь в пространстве, как неопытный пловец,
приблизился к иллюминатору.
Эй! Эй! закричали ему хором пассажиры нашего аппарата
(как будто он мог слышать!) и замахали руками.
Он кое-как справился с проблемой передвижения, ухватился
за какую-то держалку и расплющил лицо по стеклу
иллюминатора. Он смотрел в нашу сторону с выражением такого
отчаяния, какое можно увидеть только на лице человека,
ожидающего казни.
Но что больше всего меня сбило с толку и ошеломило - это
то, что этот изможденный, плешивоватый и обросший неопрятной
бородой человек был чем-то похож на упитанного,
благополучного, бритого и уверенного в себе Лешку Букашева.
Конечно, я понимал, что это никак не мог быть Букашев. Тот
остался где-то в далеком прошлом. Но едва я так подумал,
как заметил, что взгляд этого человека остановился на мне.
Боже мой! У меня мурашки пробежали по коже. Это никак не
мог быть Букашев, но я себе представить не мог, что это не
он. Он меня явно узнал. Увидев меня, он весь задрожал,
встрепенулся и стал отчаянно жестикулировать, словно хотел
мне что-то сказать. Моя рука инстинктивно дернулась, чтобы
ему ответить, но в это время у нас включились, видимо,
тормозные двигатели, потому что космический дом с бородатым
узником вдруг подпрыгнул в пространстве и стал стремительно
удаляться, резко уменьшаясь в размерах, как выпущенный из
рук воздушный шарик.
Я хотел обсудить увиденное со своим соседом, но он,
кажется, ничего не видел. Во всяком случае, когда я к нему
повернулся, он с карандашом в руках читал какую-то брошюру,
что-то подчеркивая и делая пометки на полях. Я заглянул
снизу, чтобы посмотреть название брошюры. Это было
известное сочинение Ленина "Государство и революция" в
переводе на немецкий язык.
Вид этого человека, занимающегося столь мирным и
обыкновенным делом, успокоил меня, и я решил, что, видимо,
задремал и спьяну мне что-то такое вот примерещилось.
Надеясь прийти в себя, я прикончил последний пузырек
смирновки, но от него меня так развезло, что сознание мое
вскоре опять помрачилось и я заснул.