Именно,  это второе состоит в том, что, по внутреннему убеждению моему,
самому  полному  и  непреодолимому,  -  не  будет у России, и никогда еще не
было,  таких  ненавистников,  завистников,  клеветников и даже явных врагов,
как  все  эти  славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа
согласится  признать  их  освобожденными!  И  пусть  не  возражают  мне,  не
оспаривают,  не  кричат  на  меня,  что  я преувеличиваю и что я ненавистник
славян!  Я,  напротив, очень люблю славян, но я и защищаться не буду, потому
что  знаю, что всё точно так именно сбудется, как я говорю, и не по низкому,
неблагодарному,  будто  бы, характеру славян, совсем нет, - у них характер в
этом  смысле  как у всех, - а именно потому, что такие вещи на свете иначе и
происходить  не  могут. Распространяться не буду, но знаю, что нам отнюдь не
надо  требовать  с  славян  благодарности,  к  этому  нам надо приготовиться
вперед.  Начнут  же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно
с  того,  что  выпросят  себе  у  Европы,  у  Англии  и  Германии, например,
ручательство  и  покровительство  их  свободе, и хоть в концерте европейских
держав  будет  и  Россия,  но  они  именно в защиту от России это и сделают.
Начнут  они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят
себе   и  убедят  себя  в  том,  что  России  они  не  обязаны  ни  малейшею
благодарностью,  напротив,  что  от властолюбия России они едва спаслись при
заключении  мира вмешательством европейского концерта, а не вмешайся Европа,
так  Россия,  отняв  их  у  турок,  проглотила бы их тотчас же, "имея в виду
расширение  границ  и основание великой Всеславянской империи на порабощении
славян  жадному,  хитрому  и  варварскому великорусскому племени".

Федор Михайлович Достоевский
Дневник писателя. Сентябрь - ноябрь 1877 года