Все это наводит на парадоксальную мысль: в России, похоже, реализуется иранская
модель политического устройства страны. Вспомним минувшую осень, канун выборов
в Думу и сущую истерию, которая развернулась в стране под лозунгом: "Владимир
Путин - наш национальный лидер". Так вот в Иране идея национального лидера,
одновременно и светского и духовного, законодательным образом оформлена и
отражена в Конституции. Первое лицо государства не президент, а этот самый
лидер, по-персидски "рахбар", второе значение - "вождь". Почти 20 лет эту
должность занимает Аятолла Хаменеи, сменивший основателя Исламской Республики
имама Хомейни. Реальная власть в стране принадлежит ему и подчиненному ему
совету, в который входят высшие авторитеты шиитского духовенства, в основном
придерживающиеся крайне консервативных взглядов. Каких взглядов при этом
придерживается глава исполнительной власти - не особенно важно.

В 1997 году президентом Ирана стал либеральный богослов Мухаммед Хатами. Его
президентство прошло под знаком перемен, пусть незначительных послаблений,
оттепели. В консервативном Иране стали говорить о терпимости, казалось, не за
горами отмена обязательного ношения хиджаба, запрет на употребление алкоголя,
отмену жестоких публичных казней. Hо эпохе просвещения не суждено было
наступить.

Пробыв на посту президента Ирана два срока, Хатами оставил свой пост, а на
смену ему пришел фанатичный, оголтелый консерватор и открытый антисемит Махмуд
Ахмадинежад. Одиозный политик быстро свернул начатые предшественником реформы.
В Иране забыли о попытках что-либо менять, либерализм остался в прошлом и
воцарилась стабильность, поддерживаемая ядерными амбициями, армией,
спецслужбами и корпусом стражей Исламской революции - этакая иранская версия
повзрослевших "Hаших", только до зубов вооруженных и владеющих гигантскими
государственными активами и денежными фондами".