По ту сторону ЮКОСа. До сих пор считалось, что разрушение и фактическая национализация ЮКОСа, не нанеся существенного ущерба российской экономике, принесли государству и его бюджету миллиарды долларов. Однако дела обстоят ровно наоборот: финансовый ущерб, который уже нанесен и будет наноситься государству, исчисляется миллиардами долларов. The New Times проанализировал экономику компании «Роснефть»

Максим Блант, Дмитрий Крылов

Если отвлечься от моральных оценок, то может показаться, будто государство выиграло от мстительности Владимира Путина и алчности Игоря Сечина, которые привели к заключению на длительный срок Михаила Ходорковского и разграблению ЮКОСа. Во-первых, государственная «Роснефть» скупила активы разрушенной компании с фантастическим дисконтом. По оценке газеты «Ведомости», которая базировалась на оценках аналитиков ведущих инвестиционных компаний, работающих в России, «Роснефть» заплатила за активы на 43% меньше того, что они реально стоили. Во-вторых, львиную долю денег — 430 млрд рублей — получили налоговые органы, иски которых и послужили причиной банкротства компании.

Бенефициары

Финансовая ситуация «Роснефти» на сегодняшний день выглядит далеко не радужно. На покупку активов ЮКОСа в марте прошлого года компания заняла у консорциума крупных западных банков 22 млрд долларов: 13 млрд на год, остальное — на полтора. Частично этот долг удалось рефинансировать. Тем не менее к концу года долг «Роснефти» составил около 27 млрд долларов, из которых 17,1 млрд компания должна погасить до середины этого года. Около 5 млрд долларов из этой суммы должны быть погашены уже в марте. Это при том, что выручка компании в 2008 году, по самым оптимистичным прогнозам, едва ли превысит 40 млрд долларов.

Со второй половины прошлого года «Роснефть» пытается реструктурировать свои долги — выпустить долгосрочные облигации для погашения краткосрочных синдицированных кредитов1 . Однако из-за мирового кризиса ликвидности внешний рынок для «Роснефти» закрыт. В октябре прошлого года совет директоров компании одобрил размещение рублевого займа на 45 млрд рублей, которого должно хватить для мартовских выплат. Однако внутри страны с деньгами тоже негусто. Взять на рынке такую сумму в условиях, когда банки сами лишились внешнего финансирования и из страны начался серьезный отток капитала, практически невозможно.

Инвестиционные аналитики пока не спешат драматизировать ситуацию. Как заявила NT главный экономист Альфа-Банка Наталья Орлова, «самый первый шаг «Роснеф- ти» — попробовать договориться с западными банками на пролонгацию. Но если кто-то из участников синдиката не сможет принять участие, то долг частично может рефинансироваться внутренними ресурсами. Поэтому наиболее вероятный механизм рефинансирования задолженности компании — кредиты российских банков (Сбербанк, ВТБ, возможно, Газпромбанк). Выпуск облигаций «Роснефти» — менее вероятное событие, потому что компания задействует сначала синдикацию, во вторую очередь обратится к российским банкам, в третью — будет думать о выпуске ценных бумаг». Схожее мнение высказал и Александр Прищепов, управляющий активами УК «Максвелл Эссет Менеджмент»: «Очевидно, что с компанией будет все хорошо. Вопрос в том, под какие проценты «Роснефть» займет деньги. В связи с банковским кризисом и кризисом ликвидности кредиты для субъектов предпринимательства будут дороже. Участниками синдицированного кредита могут выступить как российские, так и зарубежные банки. Не исключено, что «Роснефть» выпустит облигации, но это политический вопрос. Покупателями облигаций выступят крупные западные и российские инвесторы, так как компания государственная, и это гарантирует возврат по ценным бумагам».

Уверенность в том, что государство заплатит по долгам «Роснефти», базируется не на пустом месте. В прошлом году корпорация была включена в список стратегических предприятий, не подлежащих банкротству. И если для судов или арбитражей в Лондоне, где «Роснефть» размещала свои акции, этот список — пустой звук, то на российские власти он накладывает недвусмысленные обязательства. Недавно финансовый директор «Роснефти» Антон Кожинов вспомнил об «излишках» государства и предложил правительству купить облигации компании — либо напрямую в Резервный фонд или Фонд будущих поколений, либо через финансирование Сбербанка и ВТБ, которые рефинансируют «Роснефть». И прозвучало это не столько как просьба о помощи, а как предложение вариантов выхода из создавшейся ситуации без потери лица для государства.

Вывод: получив в бюджет 430 млрд рублей (немногим более 17 млрд долларов), государство обзавелось «квазисуверенным» долгом (см. справку на полях) в размере 27 млрд долларов. Причем долг этот был взят на условиях гораздо менее выгодных, чем те, которые могли быть получены, размещай Россия свои суверенные облигации хоть на западных рын- ках, хоть внутри страны. Только проценты по долгам «Роснефти» приближаются к 2 млрд долларов в год. Так что главными бенефициарами от банкротства ЮКОСа стали международные банки, профинансировавшие покупку «Роснефтью» нефтяных активов.

Порча имущества

Зато в собственности государства теперь контрольный пакет крупнейшей в стране нефтяной компании. Активы ЮКОСа обеспечивают почти три четверти добычи и переработки «Роснефти». Вопрос лишь в том, какая польза от этого государству. Не случайно многие предупреждали, что Игорь Сечин и Сергей Богданчиков, захватывая ЮКОС, пытаются откусить кусок, который не в состоянии будут проглотить. Сравнивать финансовое положение ЮКОСа образца 2003 года и нынешнюю ситуацию «нефтяного Газпрома» бессмысленно. Даже при нынешних аномально высоких ценах на нефть госкомпании не хватает прибыли для расплаты с кредиторами. Запаса прочности на случай неблагоприятного развития событий на мировых рынках у «Роснефти» нет совсем. О развитии производства, геологоразведке, инвестициях в переработку и модернизацию существующих мощностей и вовсе на ближайшие годы можно забыть. Даже задолженность перед бюджетом оплачивать компания не в состоянии: налоговые органы в начале февраля пошли на реструктуризацию остатков долга, полученного «Роснефтью» в нагрузку к «Юганскнефтегазу» (и серьезно повлиявшего на стоимость этого актива). Из 5 миллиардов долларов «Роснефть » осталась должна 1,3. Остальное компания оспорила в судах. Таким образом, качество одних и тех же активов у ЮКОСа и у «Роснефти» серьезно различается как с точки зрения их стоимости (у компании они обременены серьезными долгами), так и с точки зрения способности стабильно генерировать налоговые поступления в бюджет. Между тем нефтяной трансферт — важная составляющая госбюджета на ближайшие три года. В случае если мировой кризис повлияет на нефтяные цены, государство вместо денежной поддержки от «Роснефти» получит дополнительный источник расходов.